В
августе 1812 года на Бородинском поле сошлись в ожесточенной схватке
две противоборствующие армии - русская армия под командованием генерала
от инфантерии Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова и Великая армия
императора французов Наполеона Бонапарта. В этой грандиозной битве
участвовало с обеих сторон около 300 тысяч человек при 1200
артиллерийских орудиях. По разным оценкам в Бородинском сражении общие
потери составили от 80 до 105 тысяч человек и 35000 лошадей. Битва при
Бородино подорвала моральный и физический дух французов. Немалую роль в
этом сражении сыграла и русская кавалерия...
Немногочисленные дожившие до наших дней ветераны были награждены памятной медалью «В память о 200-летии Бородинского сражения»:
 (реверс) |  (аверс) |
При этом, на реверсе проглядывают валютные вкрапления...
На лицевой стороне медали изображены русские пехотинцы - нижний чин и знаменосец гвардейского полка в форме 1812 года, идущие в атаку по полю сражения. Над ними на крылатом коне парит архангел Михаил с мечом в руке. Внизу по канту полукругом выбита надпись: «В ПАМЯТЬ О 200-ЛЕТИИ БОРОДИНСКОГО СРАЖЕНИЯ». На обратной стороне медали в центре арматура из барабана, ядер, перекрещенных ружей, сабель, орудий, эспантонов и знамен. Вверху в сиянии Всевидящее Око. Внизу под рельефной линией мелким шрифтом выбито: «ХУДОЖНИК: ГОЛОВАНЕВА Н.» - слева, «ОРЕЛ И Ко» - справа, а снизу по центру крупно - «1812».
Медаль разработана в 2007 году РОО «Академия русской символики «МАРС» и выпущена ограниченным тиражом медальерной фирмой «Орел и Ко». Не лишним будет сказать, что данная медаль является первой памятной медалью, выпущенной в честь 200-летия Отечественной войны 1812 года.
«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые?
Да, говорят, еще какие!
Не даром помнит вся Россия
Про день Бородина!»
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут-как-тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат, мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые?
Да, говорят, еще какие!
Не даром помнит вся Россия
Про день Бородина!»
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут-как-тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат, мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
— И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
— И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Людям, знакомым с русской фалеристикой, безусловно, известны памятные медали, вручавшиеся после войны 1812 года. За победу всем участникам кампании давались серебряные и бронзовые медали с изображением Всевидящего Ока и надписью «Не нам, не нам, а Имени Твоему». Медалями с такой же надписью награждались участники русско-турецкой войны в 1878 году. Фраза является сокращенной цитатой из Библии (девятый стих 113-го псалма Давида) – «Не нам, Господи, не нам, а имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей», и подчеркивает то, что казачество исконно служило во славу православной монархии и русского народа. Источник: cossac-awards.narod.ru
Медаль «В память Отечественной войны 1812 года» учреждена императором Александром I в память Отечественной войны. 5 февраля 1813 года была учреждена серебряная медаль, а в 30 августа 1814 года была учреждена еще одна медаль, выполненная из темной бронзы.
Серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года»
5 февраля 1813 года вышел указ о пожаловании участникам освобождения русской земли от нашествия Наполеона наградной медали «В память отечественной войны 1812 года», где император Александр I писал:
«Воины! славный и достопамятный год, в который неслыханным и примерным образом поразили и наказали вы дерзнувшаго вступить в Отечество ваше лютаго и сильнаго врага, славный год сей минул, но не пройдут и не умолкнут содеянныя в нем громкия дела и подвиги ваши: вы кровию своею спасли Отечество от многих совокупившихся против него народов и Царств. Вы трудами, терпением и ранами своими приобрели благодарность от своей и уважение от чуждых Держав. Вы мужеством и храбростью своею показали свету, что где Бог и вера в сердцах народных, там хотя бы вражеския силы подобны были волнам Окияна, но все они, как о твердую непоколебимую гору, разсыплются и сокрушатся. Из всей ярости и свирепства их останется один только стон и шум погибели. Воины! в ознаменование сих незабвенных подвигов ваших повелели Мы выбити и освятить серебряную медаль, которая с начертанием на ней прошедшаго, столь достопамятного 1812 года, долженствует на голубой ленте украшать непреодолимый щит Отечества, грудь вашу. Всяк из вас достоин носить на себе сей достопамятный знак, сие свидетельство трудов, храбрости и участия в славе; ибо все вы одинакую несли тяготу и единодушным мужеством дышали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком. Он являет в вас благословляемых Богом истинных сынов Отечества. Враги ваши, видя его на груди вашей, да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость, не на страхе или корыстолюбии основанная, но на любви к вере и Отечеству и, следовательно, ничем непобедимая».
22 декабря 1813 года вышел именной указ нового главнокомандующего
армиями М. Б. Барклая-де-Толли «О раздаче установленной (серебряной)
медали в память 1812 годъ». На ее лицевой стороне, в середине поля,
изображено «всевидящее око», окруженное лучезарным сиянием; внизу
указана дата — «1812 года». На оборотной стороне медали прямая
четырехстрочная надпись, позаимствованная из библейского писания: «НЕ
НАМЪ — НЕ НАМЪ — А ИМЕНИ — ТВОЕМУ». Медаль называлась «В память
отечественной войны 1812 года». Слово «отечественной» писалось с малой
буквы.
Серебряная медаль была выданаИ далее следует предупреждение:«…строевым чинам в армии и ополчениях всем без изъятия, действовавшим против неприятеля в продолжение 1812 года. Из нестроевых, Священникам и Медицинским чинам тем только, кои действительно находились во время сражений под неприятельским огнем…»
В связи с этим строго предписывалось, «…чтобы все те чиновники или чины, кои не подходят под сие правило, носили медали, тотчас оные сняли и возвратили в главное армии дежурство».«…За исключением поименованных… решительно никто не должен носить медалей», кроме особых случаев, при которых «…Его Величество предоставляет Себе давать… позволение на сие…».
Медаль выдавалась на ленте ордена Андрея Первозванного
(голубой) и носили ее с особой торжественностью все участники боевых
сражений от простого солдата до фельдмаршала. Всего было выдано
серебряных медалей 250.000 штук. Были изготовлены подобного рода
серебряные медали и меньшего размера (диаметром не 28, а 22 мм) с
поперечным ушком и продетым в него колечком для подвешивания на ленту.
Такие медали носили кавалеристы.
Медаль в память Отечественной войны сначала предполагалось выполнить с
профильным портретом императора Александра I. Но по каким-то неведомым
причинам вместо этого изображения медаль была отчеканена с лучезарным
«всевидящим оком» всевышнего. Но солдаты, глядя на эту медаль,
вспоминали о былом великом фельдмаршале — герое войны и "…говорили,
будто это «око» самого Кутузова: «у него, батюшки, один глаз, да он им
более видит, чем другой двумя».
Бронзовая медаль «В память Отечественной войны 1812 года»
Через восемь месяцев после выдачи серебряной медали, уже в конце всей заграничной кампании, манифестом от 30 августа 1814 года была учреждена еще одна медаль, выполненная впервые в истории медалистики из темной бронзы (меди), но теми же штемпелями, что и ранее серебряная. Она предназначалась для награждения дворянства и купечества, содействовавших победе армии в этой войне.
Поэтому на некоторых воинских чинах можно было видеть рядом с серебряной и медаль из темной бронзы. Ее они получали как старшие в дворянском роду.«Благородное дворянство наше, — пишется в манифесте, — …издревле благочестивое, издревле храброе… многократными опытами доказавшее… преданность и любовь к… Отечеству, наипаче же ныне изъявившее беспримерную ревность щедрым пожертвованием не токмо имуществ, но и самой крови и жизни своей, да украсится бронзовою на Владимирской ленте медалию с тем самым изображением, каковое находится уже на (серебряной боевой) медали, учрежденной на 1812 год. Сию бронзовую… медаль да возложат на себя отцы или старейшины семейств, в которых, по смерти носивших оную, остается она в сохранении у потомков их, яко знак оказанных в сем году предками их незабвенных заслуг Отечеству…».
И далее в манифесте указывается:
А еще через один год и семь месяцев по указу от 8 февраля 1816 года было разрешено носить такие же медали из темной бронзы старейшим женщинам дворянского рода. А чтобы выглядели на них награды более пригляднее, разрешалось носить медали уменьшенных размеров.«Именитое купечество, принимавшее во всеобщей ревности и рвении знатное участие, да примет из уст Наших благоволение и благодарность. В ознаменование же тех из них, которые принесли отличные и важные заслуги, Повелели Мы рассмотреть оные, и по представлении вознаградим их тою же бронзовою… медалию, на ленте ордена Святыя Анны».
Изображения медалей
-
Серебряная Аверс -
Серебряная Реверс -
Бронзовая Реверс
Указ Николая II о ношении медалей
В год 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 года императором Николаем II было (15 августа 1912 года) утверждено положение «О ношении установленных Манифестом 30 августа 1814 года медали… потомками…», согласно которому им представлялось «…право по смерти отцов и старшин семейств… не только хранения, но и ношения медалей 1812 года, как дворянских, так и купеческих…» Такое право распространялось и на особ женского пола. Наследовались и наперсные кресты за 1812 год. Потомки, не сохранившие подлинных медалей того времени, имели право изготовить их в частных мастерских. Нередко подобные награды выглядели изящнее и добротнее государственных.
* * *
А начал ТАК писать - на монетах - Павел Первый, заменив этим текстом свой величайший портрет!
1 руб 1798
Комментариев нет:
Отправить комментарий