Орден Странников

 

Богданович В.Н.

Странник. Странный. Странствие. Страна. Когда-то это были не простые слова означающие кого-то или что-то. Когда-то они означали силу, причем не разрушающую, а наоборот, связующую. Как кровеносная система в организме. Когда-то. Очень давно. Сразу по сотворению мира. Отголоски этой Традиции ощущаются до сих пор. Неясные. Плохо проявленные. Но они есть. Они таятся в глубинах нашей Души. Что наверху, то и внизу и, как следствие, наша культура несет в себе умение использовать себе на пользу весь имеющийся в наличии ресурс. Такая пластичность помогает ей безостановочно развиваться. Отголоски Традиции связующей пласты времен и пространства нашли в ней отражение в виде феномена странников. В ней Странником, героем стал человек, который не может сидеть на одном месте. Непоседа, который не желал "вариться в собственном соку". Его задачей, растянутой не на одну жизнь была и есть насущная потребность куда-то идти, что-то переносить с места на места, постоянно поддерживать движение в себе самом и в мире. Суть - из любого странствия, путешествия должен возвращаться "другой" человек, с новым взглядом на мир, на свое место в нем, с новой социальной ответственностью. Поэтому он не всегда вписывается нормы и правила социума, что вызывает ответное настороженное отношение, некоторый интерес и иногда уважение. Странник - состояние, которое позволяет улучшить структуру цивилизации и культуры.

В нашей культуре термин «странствовати» означает страдать, болеть, а так же чудить, быть странным, сторонним, нездешним, не принадлежать к привычному миру. Странник по определению всегда чем-то отличается от всех.


Для выхолощенной традиции уже не важно чем - хворью, увечьем, происхождением, талантом, навыком, мировоззрением, поведением, Картиной Мира, мироощущением. Так она вместе с водой выплеснула и младенца. Оно и понятно. С родоплеменных времен, любое видимое отличие вызывает настороженное отношение. Человек, отличный от "стандарта" уже «вне» норм социума. Всегда и везде. Хочет он или нет, но это есть и с этим надо считаться. С ним вынужденно сравнивают себя, обращают внимание, по нему видно то, что общество табуирует. Встреча большинства и странника, это всегда встреча с зеркалом, с «Я» и «Я – чужой, как отражение», при которой каждая сторона ощущает разность друг друга, что может привести и к контакту любого вида. Человек, вставший на путь Странника, принципиально отличается своим отношением к Картине Мира, к времени и пространству, что и делает странника всегда и везде иным, прохожим.

В силу этих причин, к такому человеку традиционно было благожелательное отношение. Да и как иначе. От него можно было узнать что-то новое, включиться в энерго-информационный канал Эгрегора, ощутить некий поток времени, увидеть жизнь, отличную от привычной, сравнить ее со своей. В этом социум, на уровне коллективного бессознательного, видит нечто героическое, что возвышало его значимость в мире. Визит странника включал хозяев дома в информационный Поток мира, иных энергий, вносил что-то новое в их жизнь.

Проявить гостеприимство и угостить его «чем Бог послал» считалось естественным проявлением человечности. Христианство сформировало установку видеть в каждом страннике или в утомленном путем госте Христа. Именно в этом проявляется, типичная для нашей культуры традиция странноприимства, реализовывающаяся и конкретным человеком, дающего приют страннику, и в виде строительства богатыми людьми «странноприимных домов», гостиниц для странников XIX в. Такое отношение было заповедано Христом: «И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те. Которых господин, пришед, найдет бодровствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и подходя станет служить им», Лк., 12, 36-37). Эти оттенки смысла странничества, присутствовавшие в языке XIX века, в веке XX  странник стал связан только с религиозным подвижничеством, как паломник-богомолец.


На Руси ходили апокрифы о посещении людей странника в виде Христа. Традиция, забывшая свои корни, почитала странничество как форму освобождения от мира дольнего. Пример - легенда об императоре Александре 1, ушедшего в скит под именем Федора Кузьмича, уход Льва Толстого.

Надругательство над гостем, отказ ему в крове и пище, нежелание предоставить ему место для отдыха воспринимались как грех. Странствующие не были изгоями ни в представлении русского народа, ни в структуре общества. Напротив, они имели свой социальный статус, осуществляя даже определенную функцию равновесия: в отношении к ним все были равны, от крестьянина до царя. Своим присутствием странники создавали особую атмосферу, которой проникнуто наше общество, способствовали становлению особой «культуры сердца».

В Западной Европе наиболее близкое по значению к нашему пониманию «странничества» все, что связано с темной скитания, движения, поиска пути, даже заблуждения.

В культуре Европы основа смысла смещена в сторону скитаний и блужданий, а сам процесс понимается как поиск того, чего нет в наличии «здесь и сейчас» и неясно, где оно есть и как найти, поэтому есть вероятность блуждания вслепую, зато есть возможность заблудиться, затеряться при поиске, пойти по ошибочному пути.

В смыслах нашей Традиции странствование означает выбор своего пути, самоценного, вызывающего уважение. В Европе, оно понимается как отсутствия четкой ориентации, приводящее к заблуждению или уже проявившееся, но могущее быть реализовано во имя высокой цели. Вот два взгляда на поиск. На риск встать на Путь, у которого нет гарантированного успеха, который не подстрахован, маршрута тоже нет, а ошибка ведет в опасную неизвестность.

В античности были свои представления о странниках, которые стали базой для последующего за античностью развития Европы. Само географическое расположение Греции стимулировало мореходство и декларировало тягу к путешествиям, всёж-таки культура Средиземноморья, с возможностью и торговать, и воевать. Эта тяга признавалась философами истоком, основой познания. Образец - Одиссей. Гомер описывает его скитания не в ритме «экшен», а в ясном и светлом ритме описания событий, которые касаются не столько движения во времени и изменения сознания Одиссея и его спутников, сколько, как передвижения в пространстве, что составляет резкий контраст с текстами того же Ветхого Завета. Для Одиссея странствие способ проживания жизни, требующей ума, хитрости, сообразительности и выносливости, качеств жителя Средиземноморья. Странствия, описанные в "Одиссее", описаны в виде возвращения домой, замыкание круга, возврат в точку исхода, откуда все и началось. Возвращение, как подведение итога странствия героя, который прошел все, что было можно и что нельзя.

В период расцвета античной культуры актуальной была проблема организации и управления пространством. Ксенофонт, опирается в «Домострое» на понятия «кров» и «дом» и представляет экономику как науку управления и организации повседневной жизни, одной из важнейших для всех, потому как человеку, в отличии от животного необходим дом, его жизнь не может проходить под открытым небом. Следовательно, пространство, в котором осуществляется полноценная жизнь человека, определяет ее в зависимости от того, как оно организовано. Истоки иеротопии налицо.

Яркий контраст представляет иудейская культура, в которой уже Авраам получает приказ от Бога покинуть обжитое место "Быт.,12, 1). Послушание перед Богом пересиливает опасность в чем очень помогает вера, что Бог не оставит «свой» народ и позаботиться о нем так, так, как он сам о себе никогда позаботится не сможет. Как только они успешно обосновались, так тут же отошли от Яхве и обратились в идолопоклонничество. «Избранный народ» может быть близок к Богу только оставаясь безосновным, не укореняясь, не вживаясь в то место, в котором они вынуждены жить. Только оставаясь странниками они могут быть свободны от мира и могут полноценно служить Ему.

Моисею Бог поручает вывести народ иудейский из Египта и направиться в пустыню. Пустыня - место в принципе не приспособленное к оседлому образу жизни человека. Особенно для тех, для кого она неестественная среда и внятных причин, чтобы остаться там нет в принципе. Тут невозможно жить на одном месте, а укоренение, в виде оседлости и обрастание бытом невозможно У любого кочевника с собой только необходимое и все. Чем не фигура странника? Пустыня - символ освобождения от ненужного и неважного, но она заставляет и направляет человека душой и телом к Нему. Такой образ жизни активней всего преодолевает стремление к привязанностям человеческим, в любой форме и проявлении, которая так быстро и незаметно отвлекает и порабощает человека, о чем учил Будда, когда говорил о Четырех Благородных Истинах, кстати сказать.

Человек должен во всем вручать себя Богу, и в этом его долг. Прежде о Боге, а потом уже будет о тебе заботиться Он, о чем проповедуют Пророки. Они первые облекли в слова принцип: "Человек - странник и гость на земле, душа которого обращена к Источнику всякого устроения и обретения". Поэтому так важно в иудаизме соблюдение Шаббата - дня, когда человек должен жить так, как будто он ничего не имеет, ни с чем не связан, ничего не должен делать - кроме обращения к Богу, к восстановления своего единства с Ним.

Скитание - видимое стремление к Нему, делающей для скитальца мир местом, в котором он обязан оставить свой след, как образ и подобие Творца. Для слабого или непосвященного наказание. Такое наказание Он отмерил Каину. Скитание, в данном случае, обозначило разрыв гармонии в отношений между Ним и Каином. Даже Земля отвергает, не принимает его. В случае с Агасфером, Ботадеусом, что означает «ударивший Бога», Он тоже запретил убивать, и заставил его вечно нести на себе груз своей вины. Они думали, что скитальца, всякий сможет убить как чужака, но наказание было усугублено и Агасфер не принимается землей, он не может умереть, осужден на вечные скитания, тоже до второго пришествия. Согласно апокрифа, он приходит каждые пятьдесят лет к Храму Гроба Господня и молит о прощении. Еще в начале ХХ века, туристам и паломникам показывали его граффити.
В этой легенде можно найти отношение в Средневековье к евреям как к людям, не имевшим своей родины, находящихся в постоянном движении, везде живущих сохраняя своё лицо, самобытность и представления о том, что некоторые люди, дожидаются на земле конца Света, являясь живым мостиком между первым и вторым пришествием. Легенда об Агасфере пересекается с мифами о Диком охотнике, Летучем Голландце, Пресвитере Иоанне, польском пане, который продал душу, но в последний момент сладко запел хвалу Господу, что ангелы не отдали его душу темным силам и он так и находится в вечном кружении между Небом и землей до Второго пришествия…

Христианство принесло с собой новое представление о мире. Его основой стало противопоставление статике духа – его динамике. Пока нет Страшного Суда, то ничего еще не закончено и человек на перепутье. Он свободен принимать решения за себя и свою жизнь и нести ответственность. Христианство, открыв ценность личности, предоставляет ей возможность обретения внутренней свободы, в рамках общего Пути. Основа смысла странствий касается триады «Человек-Мир-Бог» и решается в преодолении привязанности к миру дольнему в пользу мира горнего. Развитие странничества связано не с узким кругом монахов, пустынников, а с отголосками Традиции. Оказаться «мира» и привязанности к нему могли немногие, но ценность и значимость их подвига всеми признавалась и почиталась. В процессе решения проблемы был создан процесс, в рамках которого, самый обычный человек, не отказываясь от привычного образа жизни, мог стать на время "странником", "паломником». Принцип - в мире есть места, особо выделенные благодатью Свыше, благодаря подвигам святых, в них живших, а поэтому, вставая на путь к этим местам и непосредственно приобщаясь им, человек совершает некое очищение, преображение, просветление себя.
Фиваида, Афон, Иерусалим, Галилея, места подвигов святых…. Люди шли  поклониться собору, мощам святого, в значимые для верующего праздники. Традиция берет начало в ветхозаветных временах, тогда иудеи каждый год со всех окраин обязательно посещали Храм в Иерусалиме.

Паломничества совершали время от времени, жестких требований не было, зато были люди, которые жизнь свою посвящали этому, на Руси сложился отдельный социальный институт «калик перехожих», профессиональных странников, всю жизнь проводивших в дороге. То есть, странничество приняло вид некоего духовного подвига, который принимал человек, а черты такого отношения к миру сакрализировались. Не забывайте, что жители средневековья всерьез считали себя, вот она - забытая Традиция, странником в мире, особенно на Земле.

Азимут задан. Сознание бренности окружающего мира звало следовать течению потока, потому как жизнь рассматривали в категориях, утверждающих вечный поиск дороги к Нему. Духом странничества было пропитано коллективное сознание, воплотившись в разнообразных формах повседневности, возникающих на пространстве пути. В IX-XII вв. странничество оказалось самой действенной формой для осуществления проповеднической деятельности. Учение Христово вышло к народу, св. Франциск Азисский, к примеру. Олицетворением его стал странствующий проповедник, утверждающий веру христову не заумными проповедями, а делами, стилем жизни, рубищем, едой, мозолями. Именно такой образ был понятен простому народу и имел гораздо большее влияние, чем официозные наставления.
Для того, чтобы организовать странников-монахов были созданы нищенствующие ордена, но и помимо их осталась категория «странных монахов», которые не имели приходов или уходили из монастырей, проводили жизнь в переходах от одной святыни к другой. К ним, дорога - есть дорога, часто примыкали те кому просто некуда идти. У нас тоже были те, кто добровольно уходили от норм социума, меняли свободу, как «осознанную необходимость» на волю, когда "что хочу, то и ворочу". Ушкуйники, лихие люди, маргиналы Ермака и Разина. Ими мог стать кто угодно, без сословных разделений, лишь бы внутри отсутствовал механизм оседлости, привязанности к укладу.

Странниками становились и миряне. Наиболее богоугодным и путем считался уход в монастырь. Не всем по плечу, но существовал ряд вариантов, такой, как паломничество. Нам сейчас не понять, что такое была "дорога" в Средневековье. Паломничество в форме военных походов могли себе позволить не все, тогда как паломничества от монастыря к монастырю, где их могли приютить, накормить, помочь с лечением, были распространены. Были паломничества, совершаемые как наказание, епитимья, которая принималась как акт искупления….

К XII в. сформировался новый класс средневекового общества, для которого передвижение было не формой духовного подвига, а профессией. Это - купцы. Они в течение долгого времени были вне рамок общества, которое делилось на тех, кто молится, тех, кто воюет, и тех, кто физически трудится, а ремесло купца было вне схемы: в его основе лежит купля-продажа, труд не виден, прибыль составляет маржа, устанавливаемая купцом, обкрадывающим всех. Его труд - не труд!

Доход он получает от спекуляции, что есть грех, вот их и отождествляли с ростовщиками, которым в вину вменялась продажа того, что им не принадлежало – времени, которое принадлежало Богу. Купец был относительно свободен от места проживания, его деятельнсоть была связана с странствиями, но не из жажды духовного подвига, а из стремления к получению дохода. Его труд был сложен, но и польза ощутима. Образ жизни заставлял быть смелым, инициативным, самостоятельным. Общество привествовало наличие своего богатства, не наследованное, а нажитое трудом. Так образ путешественника становится привлекательным уже в ином аспекте. Смысл странствия, путь странника окончательно потеряли своё изначальное значение вот почему.

Странники всегда приносили с собой что-то новое. Что мг принести с собой купец? Товары, деловую информацию, связать деловых партнеров. И все? Спасение в том, с чего начиналась статья - жизнь всегда все расставляет на свои места, и то, что заставляет традицию вырождаться в ритуал, то же ее и спасает. Стала переноситься информация более широко, в иных обличиях, стало расширяться информационное пространство, но сама фигура странника утратила свой смысл. Странничество полезно для культуры, только тогда, когда оно наполнено внутренним смыслом. Смысл изменился, странники остались, они как бы есть, но ведущую роль, как и смысл предназначения, утратили. Теперь на одиночество и непонимание обречены те, кто не отягощен имущественным цензом, кто "странный", даже если он "герой". Состояние, которое в них заключено, социум, не без оснований, воспринимается с подозрением, отчужденно, да, они носители Традиции, за которой силы и общественного признания уже нет. В современности их явные подвиги не востребованы. Пока. До поры, до времени. До тех пор, пока социум не зайдет в очевидный для всех в тупик, и снова не потребуется приток новых идей, толчка к движению, которые восстановят Диалог с Миром Странникам в этом отношении и повезло, и нет.


Они могут быть весьма социализированы, а могут выглядеть заурядными обывателями, но свою задачу они как умеют - выполняют. Странник - осколок древней Традиции, в рамках которой они насыщали пространство миров информацией, активизировали их, стимулировали развитие идей, мыслей, энергетизировали сакральные места и соединяли их воедино, привносили новые идеи, а подчас выполняли роль "бича Божьего" для них. Имущество их составляли уши, глаза, рот, руки и ноги, остальное - они получали по мере выполнения своей сверхзадачи. Так они открывали миру ценность человеческой природы, раскрывающей себя в одухотворении мира. Именно странник имеет способность иначе, более свободно и непредвзято, принимать мир и создавать качественно новый «духовный продукт», благодаря которому социум может выйти на новый Путь, могущий вывести из житейского болота.

Механизмы, формирующие любой социум, от нации до семьи, управляются принципом разделения всех как система ПВО, на «свой» - «чужой». Именно эта связка, отработанная веками позволяет создать систему безопасности себя и «своих» от непредсказуемости потока жизни. Так выстраиваются структуры - рамки, формат, стандарт или круг общения, постоянная работа, круг знакомств, свой дом, дающих ощущение предсказуемого порядка, стабильности, в которой мы нуждаемся все. Именно это в нашей повседневности, самое востребованное, а не перемены, хотя без них нельзя.
Возможность размеренно жить не всегда и не во всем зависит от наших усилий и от условий окружающего нас мира. Не удастся спокойно и размеренно жить в кипящей лапше. Ощущая гарантированное будущее, пространство, человек в процессе организации растворяется в нем, превращается в его придаток.

А Странник уже тут как тут, со своим девизом: «Что-то тут у вас слишком спокойно!» Странник не стремится к надежности своего существования, ему не от кого защищаться и нечего прятать. Чужого пространства для него в принципе не существует, он не отождествляет себя ни с каким местом. Его жизнь проходит в непрерывном движении, правда, это требует от него мужества и решимости вырваться из плотной «сетки» социума, которые, подавляют и предоставляют ряд гарантий, которые не нужны страннику, если его ведет по жизни порыв, страсть, до конца необъяснимая, но безостановочно влекущая за собой? Поток, движение и есть форма, цель и смысл его жизни. Пространство не препятствие, которое нужно преодолеть, подчинить, а окно, в котором сияют новые горизонты.

У него в жизни есть одиночество, ведь он, в полной мере суверенный, не зависит ни от кого и ни от чего, и те силы, что мы тратим на выстраивание связей друг с другом, он отдает предназначению, дороге, если ему не повезет и он не найдет себе Попутчика. Его одиночество состоит в том, что он всегда наедине с миром. Он живет в пути, но не потому, что у него нет возможности иметь семью или дом, он иной и иначе не может жить. Поэтому о том, что кроме понятия «дом» есть еще «домашний очаг» он не задумывается. Жизнь, обновляющая его каждый день, ему кажется естественной и жизнь удовлетворяет его потребность в  движении, ради этого странник готов пожертвовать всем.

Странник, у которого не всегда есть пища и питье, одежда и обувь, кров и очаг, испытывает кратковременные неудобства. Не повезло только в этом - к лучшему! Надо подпирать Судьбу плечом, вернее - подставлять ей спину. От этого ноют мышцы и кости, раньше срока седина, но странник так живет и это смысл его жизни, которую он не променяет ни на какую иную. Если сутками молчит телефон – это не ещё одиночество. У тебя могут быть плохие друзья. Когда ты слышишь, как тикают часы – это не одиночество. Это – знак того, что у тебя много свободного времени. Когда некого ждать – это не одиночество, это пессимизм. Странник – состояние души.

Далеко не каждый может вести жизнь Странника. Дело не в профессии, а в векторе развития духа. Тогда возможно стать им занимая солидную должность в корпорации. Основное отличие в возможности добровольно и органично принять в себя особые формы взаимодействия с временем и пространством, которые прорастают в процессе страннической жизни, определяют и структурируют ее. Для странника единственной формой переживания пространства является участие в осмысленном движении, в потоке которого он существует и которое он сам поддерживает и организует. Движении и внешнем, что проще, и во внутреннем, что сложнее. Жизнь в таком ритме предполагает определенную отстраненность от заданного извне пространства и времени. Для большинства, обживаемое пространство является продолжением собственного «Я», которое устанавливает границы, правила, межи и блюдет их. Их наличие определяет временную Картину Мира каждого из нас. Внутренняя организация пространства определяет собой правила пребывания внутри него, что вырабатывает у человека структурированное восприятие времени. Отношение же странника ко времени и пространству строится иначе.

Для него нет необжитых пространств. Они для него - пространство жизни. Странник живет в потоке времени, только оно у него иное, это - состояние. Оно используется так, как он пожелает, как найдёт нужным. Для него Вечность - понятие внутреннее, которое отражается в его Картине Мира как некое переживание некой "вечности" и некой "бесконечности". Это снижет его видимую активность, зато дает умение быть всегда и везде адекватным переменам.

Странник открыт времени, пространству, изменениям, которые они несут в себе. Постороннему, даже в первом приближении, ощутить эти состояния тяжело. Есть закрытые сообщества. Пример – «цирковые», цыгане. Их культура - потрясающее сочетание движения, временной оседлости, внешней открытости, замкнутости, внешней приспособляемости, самобытности. Положение цыган в мире, разбросанность и сохранение подобия нации, напоминает евреев, только не идут они к "Земле обетованной", а их путь бесконечен и лишен видимого смысла. Миф о "свободном народе" вдохновлял в XVIII-XIX веке людей, которые в цыганском таборе, видели отголоски утраченной обществом Традиции - внешнюю свободу и жесткий внутренний порядок.
Цыгане - странники, имеющие семью, движимую собственность, ответственность перед родом, не обособлены в странствии, живут активной жизнью. При этом у них нигде нет «дома». У всего мира существует подозрительное, настороженное, брезгливое отношение к ним. Единственно возможное для них пространство - пространство дороги, по которой движется табор со своей жизнью.

Теперь о несколько необычном. Состояние истинного Странника у некоторых из нас в крови. В зрелой карме. Если это отследить, то нашей очевидной задачей проживания в этом мире прибавляется дополнительно еще одна. Задача, часто неосознаваемая. Он заключается в том, что Странник, знает он о своей функции или нет, но всегда переносит в себе какую-то информацию и наделяет ей в нужный момент какие-то эгрегориальные структуры. Не больше и не меньше.

Выглядит это так. Появляется какой-то зов, порыв куда-то идти, ехать, что-то найти. Не зов, амок, а как зуд. Пока не выполнишь, будет внутренний дискомфорт. Потом начинаются странности. Приходишь на место, к примеру, к зданию, где до революции был банк. Стоишь, как дурак. Чего-то ждешь, потому как  зуд не унимается. Потом какие-то ощущения. Кто-то слышит голоса, кто-то видит структуры. Идет разговор, типа, иначе сказать не могу:

- Ну вот, кто тут стучится? Иди-иди, не подаем, мы тут сурьезными делами занимаемся. На подачки времени нет… Ну вот, опять Странник! Как и тогда. Ну, привет-привет, Странник…. С чем сейчас? Ну ни минуты покоя. И ведь замаскировался… впрочем, что с вас взять. Вы всегда такие…, странные… Ой-хо-хо, опять перемены. Ста лет не дадут спокойно денежки посчитать, уложить, упаковать… Они, знаешь, счета требуют, они….
И далее что-то вроде этого. Пустопорожняя болтовня мелкого клерка. Тебе это надоедает и уже ты, в какой-то ипостаси, которую с удивлением ощущаешь в себе, рыкаешь:
- Хорош болтать. Кто тут у вас заправляет тем, зачем я пришел? Я знаю для этого три волшебные слова: «Быстро!!!», «Мигом!!!!» и «А ну пошел!!!!!!!!».

Зачем ты тут, ты по-прежнему не в курсе. Является тот, за кем ты послал эту мелкую банковскую сошку. Потом начинается какой-то непонятный энергоинформационный обмен. А ты по прежнему, как письмо, как курьер с вложенной внутрь начинкой. Обмен заканчивается и ты, под удивлено-настороженные взгляды охраны, уходишь. Зуда, как ни бывало никогда, на душе умиротворение, как от какого-то сделанного важного и нужного дела. Потом в новостях, не проходит и пары недель, как в этих банках или в банковской группе, если ты и там «отметился», начинаются видимые подвижки.
Изменения какие-то…. которых, аналитики не предсказывали. Дело сделано. Ждешь, что будет дальше.

Иногда, встречаешь каких-то людей, которые что-то тебе с радостью рассказывают, что-то важное, но не для тебя. Ты слушаешь. Потом, носишь и носишь это в себе и вдруг встречаешь того, кому она жизненно необходима: «Вот ты какой… не ждал уже». Возникает чувство освобождения и ты опять идешь.
Идешь дальше. Ищешь информацию о странниках, а она очень закрыта. Ищешь себе подобных, входящих в Орден Странников. И вдруг получаешь какие-то весточки, письма по этой тематике от тех, кого ты никогда не знал, а при встрече охватывает ощущение того, что они тебе родные. Мистика, да и только!
Странники, как культура, точнее, как некая структура, была создана и существовала как институт невероятно давно и рассказы, отклики о них, намеками встречаются в фольклоре, преданиях, былинах, в старинных и древних текстах. Их основной функцией была перенос и хранение Традиции, той самой, которая существовала сначала Извне, откуда родом наши души, потом и на Земле с времен, когда здесь появились предпосылки к тому, чтобы тонкоматериальные структуры могли переходить в плотные тела (лемурийская раса). Отголоски этой Традиции, суть которой нащупывают некоторые люди – мистики, фантасты, аскеты, поэты, ощущается до сих пор. Нам пока совсем не ясно то, в чем она заключена? Невероятно трудно что-то узнать о ней, понять, вспомнить и для того, чтобы суметь найти хоть намек о ней, хоть тень и создан и орден Странников.

Даже христианская традиция о ней помнит весьма смутно, предпочитая не обращать внимания на то, что в Ветхом Завете есть ее тень, отголоски. Жаль, но дело обстоит именно так, молодая традиция игнорирует старую. Так было и так будет? Не знаю, но надеюсь, что это не так. Та Традиция не ушла в небытие, не умерла. Она жива и в последнее время Странники находятся под большим напряжением – буквально что-то изнутри распирает, стучится и требует: «Вспомни! Ты должен вспомнить что, кто и для чего в тебя какое то нечто вложил!» Очень тяжело. Лучше понимаешь героя Р.Желязны из эпопеи «Принцы Эмбера», которые испытывали огромное облегчение, когда они вспоминали про то, кто они и для чего.

Думается, что именно эти воспоминания смогут нам всем помочь ответить на основной вопрос всех думающих и чувствующих людей: «Зачем и для чего мы здесь, на Земле?!» Это и есть практическая реализация лозунга "Вперед! К Традициям!"

Статья Богдановича В.Н.
При написании статьи был использован материал Д.Дорофеева, размещенный по адресу: http://anthropology.rchgi.spb.ru/dok16.htm


Источник