Давно известная истина: все в истории повторяется. Донецк когда-то пытались украинизировать. Пытались большевики. Тогда не получилось – политика Кремля поменялась. Предлагаем Вашему вниманию небольшой исторический обзор: как проходила украинизация в далекие, как у классика «теперь почти былинные», 1920-е годы. Этот обзор ни в коей мере не претендует на полноту, потому что представлен, в основном, из сообщений прессы, архивы пока недоступны. Но интересные моменты присутствуют.
Большевики придавали Донбассу особое значение. В.И. Ленин называл Донбасс районом, без которого социалистическое строительство осталось бы простым пожеланием. Донбасс был необходим социалистической экономике, как воздух: уголь и металл любой ценой. Но освоение природных богатств без людских ресурсов просто немыслимо. Вот и ехали в этот регион, кто на заработки, кто за романтикой, а кто-то просто за компанию. Две трети промышленного населения Донбасса были выходцы из центральной России. Родным языком для них был русский или татарский язык.
XII съезд РКП(б), в апреле 1923г., объявил курс партии в национальном вопросе на «коренизацию», а проходившая в столице Харькове VII конференция КП(б)У заявила о политике «украинизации», как составной части общей национальной политики «коренизации».
Было принято решение об украинизации госструктур и промышленных предприятий. Планировалось это важное дело завершить к 1 января 1926 года. Но особого рвения в деле национальной политики со стороны украинского руководства не было видно: в том числе и вопрос украинизации сыграл роль в смене правящей украинской верхушки. Секретаря КП(б)У Э.Квиринга заменили Л.Кагановичем. Случилось это в апреле 1925 года. И сразу процесс украинизации начали форсировать. В Комиссариате просвещения также провели замену руководства. Во главе поставили Александра Шумского, который плохо говорил по-украински. Но у Шумского была запятнана политическая биография, он в молодости состоял в партии украинских эсеров, а поэтому начал фанатично проводить в жизнь политику партии по украинизации. Украинизировались все от служащих до дворников. Не желавшие украинизироваться и не сдавшие экзамен по украинскому языку увольнялись без права получения пособий по безработице.[1]
В. Дубровьский. Словник московсько-український. Видавництво «Рідна мова». Київ 1918
В. Дубровьский. Словник московсько-український. Видавництво «Рідна мова». Київ 1918
П. Горецький, Ів. Шаля. Українська мова. Практично-теоретичний курс. Книгоспілка, 1926 рік
В местной Сталинской прессе осенью 1925 года сообщалось об открытии в городе курсов украинского языка для госслужащих и технических руководителей. Охватить курсы могли только часть учреждений, но с 1 октября в городе начали действовать еще одни курсы. Для углубленной украинизации делопроизводства создавались кружки украиноведения.[2] 15 сентября прошло собрание лекторов и троек по украинизации учреждений. [3]
Комиссия окрисполкома по украинизации под председательством тов. Горланова 28 января 1926г. провело заседание на предмет проверки учреждений, где работали курсы украинизации. Видимо, таких учреждений было не много, поскольку проверка начиналась 29 января, а заканчивалась 1 февраля.[4]
Справка работника милиции, прошедшего курсы украинизации
В начале следующего 1926 года несколько крупных промышленных предприятий города сообщали в прессе, что вводят в обращение новые печати с текстом на русском и украинском языках. Возможно, это казалось кому-то самым главным в идеологическом плане. [5] Сталинстрахкасса извещала, что с 15 июля вводит расчетные ведомости на украинском языке и все старые формы отменяются. Все это рассматривалось, как новый этап в политике всеобщей украинизации.
На XIV съезде КП(б)У (апрель 1926г.) товарищ Коганович поднял вопрос об украинизации: «Я хочу коснуться еще одного вопроса, а именно украинизации. Мы за этот год в этом направлении сделали значительный шаг вперед, но этого еще мало. Мы украинизировались внешне, но нам нужно пойти глубже, охватить идеологически фронт украинизации. Мы должны поднять новые кадры и продолжать дело украинизации, ибо это является могучим фактором руководства массами. Формулировать это нужно следующим образом: поменьше общих разговоров, побольше конкретных соображений, побольше реальных результатов». [6]
В руки автора попал сборник статей И.Сталина (издание 1939г.) по национальному вопросу. В нем содержится письмо к тов. Кагановичу и другим членам ЦК КП(б)У. И написан этот документ через несколько недель после ХIV съезда КП(б)У, то есть в 1926 году. Иначе, как инструкцией к действию это письмо не назовешь. В послании вождь критикует тов. Хвылевого и Шумского, который «смешивает украинизацию нашего партийного и советского аппарата с украинизацией пролетариата. Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета. Несомненно, что состав украинского пролетариата будет меняться по мере промышленного развития Украины, по мере притока в промышленность из окрестных деревень украинских рабочих. Но это процесс длительный, стихийный, естественный. Пытаться заменить этот стихийный процесс насильственной украинизацией пролетариата сверху – значит проводить утопическую и вредную политику, способную вызвать в неукраинских слоях пролетариата на Украине антиукраинский шовинизм.
Во вторых, совершенно правильно подчеркивая положительный характер нового движения на Украине за украинскую культуру и общественность, тов. Шумский не видит, однако, теневых сторон этого движения, что при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против «Москвы» вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения – против ленинизма».[7] Вождь прежде всего боялся ослабление влияния Москвы. Выходило, что русскоязычным рабочим не обязательно знать украинский язык, но номенклатура украинский знать была обязана, но знать для того, чтобы идеологически-пролетарски правильно работать с украинскими массами.
И когда на июньский пленум Сталинского окружкома КП(б)У из столицы приехал секретарь ЦК КП(б)У В.Я. Чубарь, он был уже знаком с мнением «вождя народов». В своем выступлении Влас Яковлевич рассказал об украинизации вообще и о неправильных взглядах на нее, в частности: «Были члены партии, которые недооценивали возможности национального вопроса, которые не признавали украинского языка, которые считали, что все это пустячок в деле социалистического строительства. В 17-ом году представителями украинской культуры, украинского языка были Петлюра и Тютюнник со своими бандами. Все это носило характер контрреволюционный. Были товарищи, которые говорили: «Что вы меня хотите поженить с этой культурой, когда она контрреволюционна». Но когда большевистская власть свою советскую культуру строит, используя все национальные силы, когда каждый рабочий может пойти без оглядки на то, чтобы культуру строить своими пролетарскими руками, под влиянием пролетариата.
Но когда вся масса будет владеть украинским языком, когда и русский рабочий, читая книги, вращаясь среди этой массы, читая газеты, посещая кружки политграмоты, безусловно, в таком окружении научится владеть украинским языком. Украинская культура будет расти вместе с ростом самодеятельности крестьянства по отдельному руслу и рабочий будет стремиться изучить украинский язык, чтобы обеспечить себе влияние в советском строительстве. Средство обеспечить пролетарское влияние на все отрасли работы – это именно овладение этой самой культурой – овладение украинским языком». [8]
Естественно, местная пресса стала публиковать сведения о лицах не изучающих украинский язык: «В связи с многочисленными ходатайствами разных учреждений о разрешении принять на работу лиц не владеющих украинским языком, центральная комиссия по украинизации советского аппарата вновь разъясняет, что принимать на технические должности лиц не владеющих украинским языком строго воспрещается. Виновные в этом будут привлекаться к ответственности. Что же касается ответственных или специальных должностей, то в случае отсутствия на учете Наркомтруда лиц не владеющих украинским языком, руководителю учреждения предоставляется право под личную ответственность принимать лиц не владеющих украинским языком, извещая об этом центральную комиссию. Принятые на службу должны дать подписку об изучении украинского в установленный срок». Или другая корреспонденция: «Специальная комиссия по утверждению протоколов испытательных комиссий по проверке знания украинского языка сотрудниками центральных учреждений и наркоматов, постановила уволить 13 сотрудников не изучивших украинский язык в установленный срок». [9]
Диалектологическая карта Украины, 1926 год
В Сталинском округе были созданы трех и пяти месячные курсы начального курса украинизации. Были еще курсы «повышенного типа» (українознавства). Они предназначались для работников прослушавших курс украинизации и получивших 1-ю и 2-ю категории. Занятия по украинскому языку проводились ежедневно по 2 часа после работы. Отстающих обязали оплачивать обучение из своего кармана.
Профсоюзы опубликовали интересные цифры, основанные на материалах учета по национальному составу. В Сталинском округе украинцами были 29% членов профсоюзов. Умели говорить по-украински 13%, читать – 10,9%, писать – 8,3%. Решили, что особого внимания требует работа по обучению чтению и письму на украинском языке именно членов профсоюзов – украинцев.[10] Очень интересная статистика получилась.
В печати руководители разных уровней профсоюзов рассказывали, как они украинизируются: «Все ответственные и технические работники рудкома гоняков, шахтбюро, близлежащих шахт и клубов начали украинизироваться не на шутку. С 8 октября ежедневно с 8 до 9 часов утра в помещении клуба имени Артема [Рутченково] до 40 человек «ребят». Интересно наблюдать, как тамбовские, орловские, владимирские из других великорусских губерний «ребята» усваивают премудрости украинской мовы. Учатся серьезно. Занятия посещают исправно. Некоторые говорят, что трудно, но смысл сказанного уже многие понимают. Чтобы могли усвоить украинский язык, необходимо перейти на разговор по-украински. А то изучаем украинский язык – и говорим по-русски. Это ослабляет запоминание пройденного». [11] Небольшой комментарий: скорее всего это все носило показушный характер.
Оправдываться пришлось работникам банка, которых обвинили в уклонении от организации курсов украинского языка. Служащие Сталинского отделения госбанка обложились протоколами собраний и доказывали, что они не виноваты. У администрации отделения в смете не были предусмотрены на это средства. Два раза был получен отказ на ассигнование средств на курсы из Всеукраинской конторы Госбанка. Когда же служащие решили заплатить за курсы из своего кармана – этому воспротивился профсоюз совторгслужащих. Получился заколдованный круг.[12]
В письмах с мест рассказывалось о происходящих там негораздах. Так, на шахте №30 Рутченковского рудника на курсы украинизации, действовавших с ноября 1926г., число слушателей к апрелю 1927г. заметно сократилось. Рабкор Г.Шкурупий, используя модную критику снизу, писал в газету, что «руководители учреждений смотрят на украинизацию, в лучшем случае, безразлично. Партячейки также мало уделяют внимания вопросу украинизации. Не посещает «начальство» курсы – значит и менее значительные завы и помзавы полагают, что и им также можно не посещать». Но не все было совсем уж плохо. Служащие низшего звена на проверке знаний 7 марта показали отличные результаты.[13]
Не все партийные товарищи правильно понимали значение украинизации. Были и такие, которые говорили: «Раз большинство русских, то на кой черт и украинизация». И приходилось местным идеологам вспоминать о евреях, татарах и греках. В качестве непревзойденного авторитета цитировали тов. Н.Бухарина: «Малейшая ошибка в нашей национальной политике чревата вредными последствиями для всей страны». Или его же: «На Украине рабочие, главным образом, русские. Они – соль земли. Такие «русотяпские» настроения имеются на лицо. Представьте себе нашего великорусского работника, который приехал на Украину. Ему партийную литературу преподносят на украинском языке, доклад предлагают делать на украинском языке, выступать среди крестьянства заставляют по-украински. Он, разумеется, кричит, воет, меня, мол, замордовали, я лучше убегу… Но правильна ли такая реакция, правильно ли идти по такой линии? Мы должны сказать самым решительным образом, что не правильно. Такое отношение к делу само есть выражение известной националистической великорусской идеологии».[19]
Центральные органы также не сидели сложа руки. Скорее всего производился анализ состояния дел в целом по Украине. 19 апреля 1927 года ЦК КП(б)У приняло специальное постановление, где прописали «признать особое значение русского языка».
С 1 января 1927 года во всех учреждениях города началась проверка знаний украинского языка сотрудников, занимавшихся на курсах по украинизации. Проверили 1358 человек, окончивших трехмесячные курсы из 33 учреждений. Из советских учреждений города украинский изучали 666 человек, из госторговли – 294 человека, из кооперативных организаций – 173 человека. Первые места по знанию украинского языка заняли: Сталинский окружком (75% сотрудников сдали украинский на 1-ю категорию, 25% — на 2-ю категорию), Сталинский исполком(50% сдали на 1-ю категорию, 50% — на 2-ю категорию), отделение промбанка (50% сдали на 1-ю категорию, 50% — на 2-ю категорию), Окружное статбюро (83% сдали на 1-ю категорию, 17% — на 2-ю категорию), мельница им.К.Маркса (70% — на 1-ю категорию, 30% — на 2-ю категорию), отделение Красного Креста (65% сдали на 1-ю категорию, 35% — на 2-ю категорию).[14]
Летом опять опубликовали данные по украинизации. Украинизация проводилась в обязательном порядке. Исключение делалось только сотрудников свыше 50 лет – им курсы посещать было необязательно. В промышленных районах украинизация закончилась к 1 мая. С этого времени Окружная комиссия по украинизации проводила массовые экзамены. Общие цифры по Сталинскому округу были такими: всего пройти занятия должны были 5403 человека, но занималось только 3569 человек. Сдали экзамены по 1-й категории – 1096 человек – 22%, по второй категории – 1567 человек – 35%, по третьей категории – 2740 человек – 43%.[15]
Были ли видны результаты в спешном порядке проводившейся украинизации? С группой украинских писателей в 1928 году Донбасс посетил Борис Антоненко-Давидович.[16] Через несколько десятилетий были опубликованы его путевые впечатления: «Но Сталино и правда украинизируется. На главной улице кричит и поет громкоговоритель. Он кричит и поет только по-украински. Вывески? Они все на украинском языке, но нет ни одной, чтобы без ошибок. Украинская вывеска без ошибки была бы нетипична для Сталино. Спишем это на «болезнь роста». Зато даже «Жаны», любимое имя юзовских парикмахеров, и те гордятся такими симпатичными табличками:
ПЕРУКАР ЖАН.ГОЛІННЯ Й СТРИЖІННЯ ЧОЛОВІКІВ І ДАМ.
По мнению Кагановича, а значит Сталина, процесс украинизации проходил не так быстро, как предполагалось. В 1927г. Шумского отстранили от руководства Наркомпросом Украины, заменив на бывшего чекиста, уроженца Донбасса, Н.Скрипника. Как отмечают исследователи, новый нарком стал проводить украинизацию с чекистским рвением и задором. Началась тотальная украинизация. На Украине к 1930 году осталось только три русскоязычные газеты (по одной в Сталине, Мариуполе и Одессе). Секретарь КП(б)У давал партийцам указания: «На собраниях, заседаниях, при встречах с товарищами говорите только по-украински». Популярный в те годы анекдот: «Извините, вы это серьезно или по-украински?».[17]
В июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации.[18]
В августе 1932 года Иосиф Виссарионович заявил о неладах в украинской политической элите, о засилье скрытых националистов и иностранных агентах. Это послужило одним из поводом свертывания политики украинизации.
10 апреля 1938г. Политбюро ЦК КП(б)У рассмотрело вопрос о реорганизации национальных школ и с 1 сентября русский язык ввели для преподавания во всех школах Украины.
- Автор: Валерий Степкин
Литература
- В.Чернышов «Украинизация как она была»
- Газета «Диктатура труда» 11 сентября 1925г.
- Газета «Диктатура труда», 12 сентября 1925г.
- Газета «Диктатура труда», 29 января 1926г.
- Газета «Диктатура труда», январь 1926г.
- «Диктатура труда», 8 апреля 1926г.
- И.Сталин «Марксизм и национально-колониальный вопрос», ОГИЗ, 1939.
- «Диктатура труда» 16 июня 1926г.
- «Диктатура труда», 6 июля 1926г.
- Газета «Диктатура труда», 23 июля 1926г.
- Газета «Диктатура труда», 2 ноября 1926г.
- Газета «Диктатура труда», 2 декабря 1926г.
- Газета «Диктатура труда», 14 апреля 1927г.
- Газета «Диктатура труда», 17 февраля 1927г.
- Газета «Диктатура труда», июнь 1927г.
- Б. Антоненко-Давидович “Землею Украінською”, 1929 г.
- В.Чернышов «Украинизация как она была»
- Украинизация – Википедия.
- Газета «Диктатура труда», 24 февраля, 1927г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий